В ДАЛЬНЕЙ ДОРОГЕ

рассказ

1. ТУДА

    Сергей проснулся утром. В вагоне было светло и тихо. Равномерно постукивали колеса. Вспомнилось, как вечером, когда поезд тронулся от перрона родного города, девушки запели: «Едем мы, друзья, в дальние края»...
    — Мы уже давно в пути! — подумал, и сердце на секунду замерло от восторга и страха перед неизвестностью. Сергей посмотрел на Кирилла, занимавшего среднюю полку напротив. Друг спал, храня на лице покой и безмятежность.
    Сергей улыбнулся, вспомнив, что пели вчера девушки еще песню про уток и двух гусей. И неспроста пели. В вагоне, набитом выпускниками пединститута, их, парней, ехало всего двое.
    — Ну, поспи, поспи еще немного, — не стал будить Сергей друга и отвел взгляд от его лица. Повернул голову и замер,
    Через купе шла девушка. В пестром халате, с полотенцем через плечо, с зубной щеткой в руке. Незнакомая. Свежее, намытое лицо светилось жизнерадостной улыбкой. Большие голубые глаза излучали тепло. Сергею сделалось обидно и горько, что они не замечают его. И откуда-то взялась смелость заговорить. Да и повод нашелся.
    — Девушка, а у вас косичка развязалась! — успел выкрикнуть он, прежде чем незнакомка скрылась в соседнем купе.
    — Неужели? — она резко повернула голову на его голос и приостановилась. Глаза их встретились. Изумление сверкнуло в девичьих.
    Плавным движением незнакомка переложила косу со спины на грудь и обнаружила, что голубая лента, вплетенная в волосы, действительно развязалась.
    — Спасибо вам большое. Вы такой внимательный! — сказала девушка, стыдливо потупясь, и скрылась в соседнем купе.
    — Пора и нам умыться! — Сергей, полнясь тихим ликованием, уперся руками в края полок, мягко спрыгнул на пол.
     Когда возвращался из туалета, увидел незнакомку. Она стояла у окна в следующем, за их, купе. Коса была переплетена и аккуратно уложена на затылке.
    — А мы, оказывается, соседи — обрадовался, глядя на ее лицо. Кругленькое, хорошенькое, с ямочками на щеках, оно то светилось, то темнело от пробегавших за окном деревьев.
    Девушка почувствовала его взгляд и обернулась. Посмотрела на Сергея со смущенной улыбкой, поманила пальцем к себе.
    Сергей швырнул на полку туалетные принадлежности и с буйно забившимся сердцем поспешил на зов.
    — Откуда ты взялся, а? — спросила девушка, отодвигаясь в сторону, чтобы Сергей мог встать рядом с ней у окна.
    — Я? Как откуда? С литфака.
    — И все четыре года учился в нашем институте? — она подняла на него недоверчивые глаза.
    — Конечно. Все четыре.
    — А почему я тебя никогда не видела?
    — Не знаю, — пожал плечами Сергей.
    — Вон того, — она указала взглядом на полку, где спал Кирилл, — встречала... на собраниях, а тебя никогда-никогда...
    Сергею почудилось, девушка очень сожалеет об этом.
    — Ну и что? Подумаешь! Невелика потеря, — виновато улыбнулся он и полюбопытствовал:
    — А вы какой факультет окончили?
    — Иняз, — небрежно обмолвилась девушка, продолжая упорно смотреть Сергею в глаза. — Ты что, на общеинститутские вечера не ходил что ли?
    — Очень редко.
    — А что же ты делал? Чем занимался в свободное время?
    — Я? Читал, в футбол играл, голубей гонял.
    — Выходит, и с девушками некогда было встречаться?
    — ее глаза сверкнули лукаво.
    — Выходит.
    — Так я тебе и поверила, такому симпатичному! — она по-детски радостно засмеялась и ласково спросила:
    — А как тебя зовут?
    Сергей назвался.
    — А меня Ритой. Спасибо тебе большое...
    — За что? — удивился Сергей.
    — За то, что заговорил со мной. И подошел. Впереди такая длинная дорога! Теперь ехать будет веселей.
    — Это точно, — кивнул Сергей и посмотрел в окно. —
    Где мы сейчас едем, не скажешь?
    — По Кировской области. Скоро, наверное, сам Киров будет.
    — Столько еще впереди! Мотаться да мотаться нам до Хабаровска, — Сергей невесело вздохнул.
    — Да, целую неделю, если не больше, — подхватила девушка, но беспечально, даже с радостью. И эта радость передалась Сергею. Какая-то тонкая связь установилась помимо его воли между ним и девушкой. Сергей острым взором первооткрывателя схватывал все примечательное из проносившегося за окном и спешил сообщить об этом Рите:
    — Смотри! Мельница ветряная! Я первый раз вижу. А ты?
    — И я тоже — первый. До того только в кино видела такие — подхватывала она и восклицала восторженно: А вон бычок на привязи! Видишь? Какой симпатичный! Прелесть! Так бы и погладила. Жаль выскочить нельзя...
    Вагон весь проснулся. За их спинами сновали взад-вперед бывшие сокурсницы, язвительно покашливали. А им никакого дела не было до этого. Никого они не замечали, ничего не слышали, увлеченные безостановочно менявшимся за окном миром. Все пустяки, мелочи, на которые они указывали друг другу, вмиг становились значительными, наполнялись величайшим смыслом для них двоих, помогали раскрыть свою и понять душу другого. По крайней мере, так казалось Сергею.
    ...Поезд сбавил ход. Потянулись за откосом деревянные домики небольшого городка.
    — А я проголодалась, — объявила Рита и с надеждой посмотрела на Сергея. — Ты не сбегаешь? Не возьмешь чего-нибудь на завтрак?
    — Постараюсь, — Сергей рванулся к выходу.
    — Только не в буфете бери! На базаре! Домашнего чего-нибудь! — крикнула вдогонку девушка.
    — Ладно. Учту, — пробормотал он и вернулся в вагон с жареным лещом, банкой сметаны и свежими огурцами в карманах.
    Рита захлопала в ладоши, увидев все это, и пригласила Сергея пировать вместе. Он хотел отказаться и не мог: на удивление легко и просто было ему в обществе девушки, которая так старалась приблизить его к себе. Стали завтракать вдвоем.
    Вернулись Ритины соседки по купе, и одна тощая, в спортивных брюках воскликнула, закатив глаза под лоб:
    — О, боже! Готово дело! Она уже влюбляется. Ни на минутку нельзя оставить нашу Маргошу одну. Учти: кое-кто будет немедленно поставлен в известность об этом. На следующей станции даю телеграмму в Находку! Не потерплю такого безобразия у себя на глазах...
    — Ну, чего ты выдумываешь, Аня? — вспыхнула Рита и стыдливо-виновато посмотрела на смутившегося Сергея. — Я разве изменяю кому? Нельзя с хорошим мальчиком посидеть что ли? Знакомьтесь лучше. Это Сережа, с литфака. И садитесь с нами пировать. Он вон чего достал, не то, что вы!
    Рита брезгливым взглядом скользнула по казенным маслянистым пирожкам в руках подруги.
    — Да? Тогда спасибо за приглашение. Не откажемся. Верно, Марин? — тощая Аня оглянулась на пышногрудую подругу, молча стоявшую за ее спиной, и та согласно кивнула, облизав пухлые влажные губы. Девушки высыпали на газету свои пирожки и подсели к столу.
    — Эй, ты, где тут запропастился? — заглянул в купе Кирилл, и выпускницы иняза замахали ему, пододвигаясь: — И вы присоединяйтесь к нам! Места и еды хватит!
    — Нет, я со своими останусь. Изменять не буду, — скрылся в своем купе Кирилл, и оттуда послышались притворно-возмущенные голоса девушек с литфака:
    — Поимейте совесть, иностранки! Хватит с вас, что одного увели! Проспали мы нашего Сергуньку!
     Оба купе громко рассмеялись. Сергей конфузливо покраснел.
    — Ничего. Пусть не спят так долго. Верно? — Рита успокоительно посмотрела на него, и он кивнул, соглашаясь с ней и радуясь, что есть у него заступница.
    После завтрака Рита предложила:
    — Хочешь мой альбом посмотреть? Семейный?
    — Хочу, — кивнул Сергей.
    Рита открыла чемодан, вытянула со дна большой увесистый альбом в красном плюшевом переплете и, усевшись на полке рядом с Сергеем, начала перелистывать картонные страницы с фотографиями, вставленными в прорези. Поясняла: — Это мои родители, в молодости. А это я, совсем еще малышка. Полугодовалая. А вот трех лет. Это в школу пошла. Первоклашка. Похожа?
    Девушка поворачивала голову, заглядывала в глаза Сергею. Он поддакивал:
    — Да, что-то есть схожее. Напоминает...
    И, сравнивая изображение с оригиналом, старался подольше задержать взгляд на девичьем лице, таком милом и доверчивом, ждущем от него во всем согласия.
    — Ты ему лучше своего женишка Васеньку покажи. Из-за которого на Дальний Восток ехать решилась, — съязвила Аня, сидевшая напротив них с книгой в руках.
    — А я, может, так и собираюсь сделать, к твоему сведению. Показать Сереже Васю. Только когда до него очередь дойдет, — вспыхнула Рита и враз перебросила всю толщь альбомных страниц, распахнув его в самом конце, где красовалась фотография бравого морячка с лейтенантскими погонами. Высокая фуражка с веселым задором сидела на его голове. Радостно- удачливый облик Ритиного «жениха» поверг Сергея в уныние.
    Он попрощался с девушками и ушел в свое купе. Залез на полку и пролежал там весь день, уставясь глазами в окно. Гадал, на чем бы из проносившегося мимо задержала внимание Рита. Потом решил выбросить девушку из головы, не думать больше о ней. Стал вспоминать дом, родителей, братишку, на чье попечительство оставил голубей, и скоро забылся. Очнулся, когда за окном потемнело и в вагоне зажегся свет. Перевернулся на спину, заложил руки под голову, уперся взглядом в верхнюю полку.
    Скрипел, раскачиваясь, вагон, вскрикивал за окном паровоз, извещая о своем стремительном беге окрестные селения. Кирилл уже похрапывал.
    Сергей прислушался, что делалось в соседнем купе. Там было тихо. И вдруг увидел вышедшую из купе Риту. Девушка, как-то загадочно улыбаясь, прошла мимо, не взглянув на Сергея.
    Он стал ждать, когда она пойдет обратно. Рита долго не появлялась. Очень долго.
    — Не меня ли ждет в тамбуре? — обожгла внезапная мысль. Сергея сорвало с полки. Проносясь из купе в купе, он больше всего боялся увидеть идущую навстречу Риту. Взгляд издали приковался к ручке на двери в тамбур. Только бы не опоздать, успеть схватить ее, прежде чем она дрогнет и повернется от прикосновения руки с другой стороны.
    — Ага, вот она! — рука судорожно вцепилась в дверную ручку, словно это была птица, способная вспорхнуть и улететь. Сергей ощутил, как отдаются в металле толчки его колотящегося сердца. Он помедлил секунду, другую, переводя дух, и распахнул дверь в тамбур.
    Рита стояла у зарешеченного наполовину окна. Увидела отражение Сергея в темном стекле и повернулась:
    — А я уж подумала, ты не придешь. Обиделся на меня.
    — За что? Разве ты в чем виновата, если у тебя так сложилось? До нашей встречи, — Сергей встал рядом с девушкой. В темном стекле отражалось ее лицо с ярко блестевшими глазами.
    — Ну почему я тебя раньше не встретила? Не видела нигде-нигде? Нарочно что ли скрывался от меня? — проговорила Рита с упреком.
    — Я же сказал, что не люблю танцы, всякие увеселения шумные... Больше у себя во дворе время проводил.
    — Мячик пинал! Голубков гонял!—съязвила девушка и посмотрела на него, что-то припоминая. — На нашей улице живет один голубятник. Немолодой. Мама говорит, у него не все дома.
    — Вот и у меня, не все — выходит, — обиделся Сергей.
    — А почему ты решил стать учителем? Детей очень любишь, да? — Рита приблизила лицо к его лицу, пытливо заглянула в глаза Сергею.
    — Возможно. Только все гораздо сложнее. Учительство для меня временное явление. Потом в газету постараюсь перейти. В общем есть у меня одна мечта, — улыбнулся он.
    — Какая? Ну, скажи, пожалуйста! Я тебя очень-очень прошу, — девушка так близко подвинула свое лицо, что он ощутил ее теплое дыхание на своей щеке, уловил запах крема, исходившего от ее кожи.
    Сергей зажмурился и покачал головой:
    — Нельзя об этом. Рано. Я ничего пока не сделал. Не проверил себя... Ни самой малостью даже...
    — Да я знаю твою мечту! Поэтом хочешь стать. Знаменитым! У вас на литфаке полно таких. Перед нами выступали двое лохматых. Только ты не похож на них, — Рита отстранилась от Сергея, оглядела с ног до головы с каким-то новым, более острым любопытством. Спросила:
    — Угадала?
    — Почти, — признался он, полагая, что между поэзией и прозой, которую он пробовал писать, не такое уж большое различие.
    — Ну вот видишь. А ты еще хотел что-то скрывать от меня. Нельзя от меня ничего скрыть. Запомни. Я как цыганка: по глазам все угадываю,— возгордилась девушка.
    — Молодец, — Сергей обнял ее за плечи.
    Рита вздрогнула, отстранилась:
    — А кто тебе позволил это делать? Как ты посмел? У меня жених есть. Ты отлично знаешь. К нему еду!
    Сергей вспыхнул:
    — Ну, прости... Я ненарочно. Сам не знаю, как получилось.
    — Вот если бы у меня никого не было, тогда совсем другое дело. А так нельзя. С этим не шутят, — продолжала выговаривать ему девушка.
    — Да, да. Конечно. Я все понимаю... До свидания. Спокойной ночи, — Сергей поклонился и хотел уйти.
    Рита схватила его за руку.
    — Куда? Давай постоим еще немного. Расскажи про своих голубей, пожалуйста.
    Сергей принялся рассказывать про своих голубей.
    Девушка внимательно слушала.
    Поезд стал сбавлять ход. В тамбур вышла проводница с зажженным фонарем. Отперла вагонную дверь.
    — До завтра. Здесь же, — шепнула Сергею Рита, и скользнула в вагон.
    Сергей задержался в тамбуре.
    Проводница распахнула дверь. Прохладный воздух повеял в лицо. Вместе с воздухом ворвался в тамбур шум станции: озабоченный людской говор, встревоженные крики, шарканье по перрону бегущих ног. Сергей простоял в тамбуре до отхода поезда и вернулся в свое купе. Долго не мог уснуть. Думал о Рите, о том, что происходит между ними. Представлял, как она лежит за перегородкой и тоже не может уснуть, думает о нем. И еще о своем женихе. И мучается.
    А вагон дружно храпел. И вскрикивал за окном паровоз, извещая, что бежит, торопится на Восток, везет много людей — молодых, красивых, сильных.
    Утром Сергея разбудил Кирилл, дернув за ногу:
    — Эй, на пожарника что ли сдавать собираешься?
    — А тебе завидно что ли? — огрызнулся Сергей. — От сна пока еще никто не помер.
    — От сна — это верно. А вот от кое-чего другого можно и помереть, — Кирилл ехидно улыбнулся, указал глазами на соседнее купе, где находилась Рита.
    — Не беспокойся. Не помру, — вспыхнул Сергей и побрел умываться. Весь день он пролежал на полке. А вечером, когда вагон стал отходить ко сну, взял в руки книгу и примостился в проходе у бокового столика. Пытался читать и не мог: был слишком напряжен, ожидая, когда пройдет в тамбур Рита.
    Кирилл лежал с книгой на своей полке. Неожиданно спросил:
    — Ты что страницы не перевертываешь? Вот так чтец!
Сергей заслонил книгой вспыхнувшее лицо.
    В это время мимо прошла Рита, Сергей не посмел глянуть ей вслед. Сидел не двигаясь.
    — Ну, чего сидишь, как истукан? Иди. Ждет она. Еще обидится, — подсказал друг. Сергей вскочил, швырнул на столик книгу и пошел по вагону. Донеслось ворчанье Кирилла:
    — Четыре года не мог никого выбрать в институте, а тут втюрился.
    — Последний раз встречаемся, — объявила Рита, когда
    Сергей вошел в тамбур.
    — Почему?
    — Сам все отлично знаешь, И почему мы не встретились раньше?
    — Давай не будем об этом, а? — Сергей положил руку на плечо девушки.
    Они простояли в тамбуре всю ночь. Видели, как взошло солнце. Его длинные тонкие лучи протянулись над сумеречными лесами и пронзили насквозь тамбур. Сергей и Рита зажмурились от их яркости.
    — Пойдем. Пора, — проговорила девушка и взяла Сергея за руку, повела в вагон.
    И это было не последнее их свидание. Они продолжали проводить ночи в тамбуре.
    А поезд пересек всю страну и побежал по земле Хабаровского края, где предстояло работать молодым учителям, которых он вез. Глядя в окно на проплывающие мимо города, деревни, поселки, Сергей старался отыскать школу: было не исключено, что именно сюда пошлют его работать.
    — Смотри, вон школа. Видишь? — спрашивал Риту.
    — Вижу.
    — Стала бы в такой работать?
    — А ты?
    — Я? Сейчас скажу. Подожди, — Сергей жадно всматривался в пришкольный участок, открывавшийся по мере движения состава, и если видел там просторную спортивную площадку, восклицал:
    — О-о-о, с большим удовольствием!
    — А почему? — Рита с недоумением заглядывала ему в лицо.
    — Есть где побегать с ребятами в неурочное время. Мне больше ничего не надо после работы.
    Сергей не обманывал ни ее, ни себя. Он до самозабвения любил играть в футбол, и обветшалая, с почерневшими от времени бревнами сельская школа, близ которой зеленела большая лужайка с футбольными воротами из корявых неошкуренных кольев, влекла его сердце властнее, чем новое пятиэтажное здание из светлого воздушного кирпича где-нибудь в районном центре, зажатое другими постройками и не имеющее никакого двора, кроме хозяйственного.
    — Чудак ты порядочный. Действительно не от мира сего, как все голубятники, — говорила Рита с печально-светлой улыбкой на лице.
    — Ну, а ты бы в какой желала работать? Покажи!—требовал Сергей.
    — Сам знаешь, куда еду! В Находке нет сельских школ, одни городские. Мне Василий писал, — недовольно хмурилась Рита.
    — А давай в одну школу попросимся? Куда-нибудь подальше, — полушутя, но с тайным душевным трепетом предложил однажды Сергей и замер в ожидании ответа.
    Девушка надолго задумалась, а потом покачала головой:
    — Нет. Этого нельзя делать. Поздно. Я честное слово человеку дала, что приеду. Он ждет меня. Любит. Вот если бы я тебя раньше, до Васи встретила. Тогда другое дело. Поехали бы работать в одну школу с тобой. А так не могу. Прости.
    Она прижалась щекой к щеке Сергея. Горячая слеза обожгла его подбородок.

    В Хабаровске молодых учителей разместили в школьном интернате. Дали день отдохнуть, придти в себя после дороги, а на другой велели явиться в Крайоно, на распределение по областям, округам и районам.
    Девушки день отдыха пробегали с утюгами из комнаты в комнату, в бумажных закрутках на голове и пришли в Крайоно неузнаваемо преображенными, мало похожими на тех, что ехали в вагоне.
    Не сразу отыскал Сергей в куче инязовских Риту. Строгий черный костюм, высокая незнакомая прическа, напудренное меловое лицо, взволнованно блестящие глаза, не желавшие замечать его, делали девушку чужой. Не верилось, что совсем недавно он мог целовать каждый сантиметр лица, надолго припадать губами к ее губам, таким согласным, родным. Сделалось горько и обидно.
    Сергей одернул куцый пиджачишко и вслед за Кириллом направился к своим литфаковским девушкам.
    В это время дверь с табличкой Зам. Хабаровского крайоно распахнулась, и пожилая женщина объявила:
    — Где здесь мужчины-литераторы? Заходите!
    Сережа с Кириллом переглянулись, оробелые двинулись к двери.
    — Почему мужчин в первую очередь вызываете? Они должны нам дорогу уступать! Женщин надо! — полушутя загалдели девушки.
    Пропустив ребят, секретарша сурово сдвинула брови:
    — Не завидуйте им, пожалуйста!
    Из-за стола в просторном светлом кабинете поднялся высокий грузный человек в сером костюме и сделал несколько важных шагов навстречу ребятам. По очереди пожал им руки своей большой теплой ладонью. Поздравил с прибытием на хабаровскую землю, спросил как доехали, как отдохнули после долгой дороги.
    — Все нормально, — ответили ребята.
    Заведующий взял у них документы и вернулся за стол. Что-то сверил в бумагах и вскинул большую породистую голову, взглянув на ребят с лукавым прищуром:
    — Ну вот что, дорогие начинающие педагоги, представители сильного пола. Собираемся направить вас работать на Чукотку. Как вы на это смотрите?
    — Куда-а? — вырвалось у ребят.
    — В поселок Анадырь, центр Чукотского национального округа, — уточнил заведующий, глядя на ребят все с той же лукавой улыбочкой.
    — А где это? — ребята повернулись к карте, занимающей одну из стен кабинета.
    — А вот смотрите, — зав. снова вышел из-за стола, вскинул тяжелую руку и ткнул пальцем в красный кружочек в правом верхнем углу карты Союза, где кончалась розовая советская земля и начинался синий Тихий ледовитый океан.
    — У-у, как далеко! Мне и не достать! — Сергей подступил под самую карту, приподнялся на носки и все равно намного не дотянулся до красного кружочка, под которым стояла подпись Анадырь.
    — Да необязательно доставать. Самолетом отлично долетите. Можно и пароходом, по морю. Но вас мы отправим самолетом. Билеты уже заказаны. На всю группу учителей, — улыбнулся заведующий.
    — А что мы делать будем в этом Анадыре? Работать? Или куда- нибудь дальше пошлют? В тундровые школы? — поинтересовался Кирилл, разглядывая на карте другие черные кружочки на территории Чукотского национального округа.
    — Будете работать в самом Анадыре. Есть договоренность на ваш счет с Чукотским ОКРОНО, — заведующий повернулся от карты, прошел к столу. Заглянул в дипломы ребят:
    — Кто из вас Сорокин?
    — Я, — шагнул к столу Кирилл.
    — Поскольку у вас диплом с отличием, вы будете преподавать русский и литературу в Анадырском педагогическом училище народов крайнего Севера. А вы, — заведующий заглянул в обыкновенный диплом Сергея — Кленов, поведете те же предметы в Анадырской средней школе. Устраивает вас такой вариант?
    — Так вместе что ли будем? — ребята обрадованно переглянулись.
    — Ну, ясно, — развел руками заведующий.
    — Махнем?
    — Махнем!
    Кирилл и Сергей сшиблись руками.
    — Молодцы! Настоящие мужчины, как и ожидал. Благодарю и поздравляю вас! А теперь в бухгалтерию. Получите проездные и подъемные. — Заведующий подписал заготовленные приказы вместе с дипломами подал ребятам.
    В коридоре окружили девушки:
    — Ну, как? Куда?
    — На Чукоцию! В Анадырь! — выкрикнул Сергей и поискал глазами Риту: хотелось знать, как она отнесется к этому известию.
    Увы, ей было не до него. Девушка расспрашивала секретаршу, как перераспределиться в Приморский край к будущему мужу.
    Загрустивший Сергей поплелся за Кириллом в бухгалтерию.
    Вернулись они оттуда с тяжело отвисшими карманами, заколотыми булавками. Нетерпелось похвастаться перед девчатами, как здорово они разбогатели.
    В коридоре кто-то плакал навзрыд. Сергей посмотрел в угол, откуда неслись рыдания, и увидел Риту. Она полулежала на подоконнике, прижав к глазам платок, плечи ее тряслись.
    — Что случилось? — кинулся Сергей к девушке.
    Рита приподняла голову, взглянула на него красными заплаканными глазами:
    — Ничего они не сделали. Никуда меня не перераспределили. Подавай им свидетельство о браке или копию с него.
    — Ну и плюнь на эту Находку. Летим с нами на Чукоцию, — выпалил Сергей, обрадованно. В глазах девушки сверкнул гнев:
    — Какую еще Чукоцию? Больно надо! Меня в Биробиджан пока направили. Сказали, распишешься со своим моряком, тогда к нему в Находку переберешься. Понял?
    — Вполне, — кивнул Сергей и отошел.
    Рита догнала его на улице. Виновато заглянула в лицо:
    — Рассердился на меня, дуру психованную, да? Ну, прости, пожалуйста. Это я со зла на них, формалистов проклятых. Подавай им бумажку законную. Без нее тебе ни в чем не верят. Подожди, приведу себя в порядок.
    Они свернули в подворотню, и Рита достала из сумочки косметичку, подала Сергею зеркальце, чтобы подержал перед се лицом. Начала подкрашивать слинявшие ресницы.
    Потом зашли в кафе и позавтракали. Вечером отправились в кино, а вернувшись, до рассвета просидели на скамейке в пришкольном садике. Целовались и плакали, расставаясь навсегда. О будущем разговора не заводили.
    На другой день Сергей помог Рите добраться до вокзала и посадил в вагон местного поезда «Хабаровск—Ургал».

2. ОБРАТНО

    Прошло три года.
    Сергей отработал положенный срок на Чукотке и прилетел в Хабаровск, чтобы незамедлительно продолжить путь дальше на Запад. Он так спешил домой, что не хватило терпенья дождаться Кирилла, которому предстояло еще целый месяц принимать зачеты и экзамены у студентов педучилища.
    Попутчиком до Хабаровска Сергею стал преподаватель рисования и черчения Андрей, у которого так же в этом году истек договор работы на Севере. Андрей был коренной хабаровчанин, и Сергей остановился у него.
    Улететь или уехать на Запад сразу не было возможности: на вокзале и в аэропорту были огромные очереди за билетами.
    Сергей записался в очередь в предварительной кассе аэрофлота и стал ходить ежедневно отмечаться. Андрей сопровождал его. На обратном пути они заходили в кафе попить пива.
    Однажды к их столику кинулся щупленький чернявый молодой человек.
    — Андрюшенька, дорогой, ты ли это, друг милый? Вернулся что ли со своей Чукотки? — Он обхватил Андрея за плечи, уставился в его лицо большими черными навыкате глазами.
    — Как видишь, Миша. Жив и невредим. И все зубы целы. Зря ты пугал меня цынгой. Да ладно. Садись с нами. Пиво пить. Угощаю с возвращения,— Андрей выдвинул свободный стул.
    — Ага. Сейчас. Спасибо. Только там рассчитаюсь, — знакомый Андрея метнулся к столу, за которым сидел до этого, замахал рукой, подзывая официанта.
    — Кто такой? — поинтересовался Сергей.
    — Мишка Авербах. Вместе кончали художественное училище в Биробиджане. Он там устроился работать, а я на Чукотку махнул. И не каюсь, — Андрей налил в чистый фужер пива и, когда подоспел Михаил, предложил:
    — Ну, давай пока пивка тяпнем. Потом шампанского со встречи закажем. Да, чуть не забыл. Познакомьтесь. Это мой друг, Сергей. Преподаватель литературы. Вместе с Чукотки прилетели. Тоже три года там пробыл. О тебе я доложил ему.
    — Ага. Спасибо. Очень приятно, — Михаил светясь заискивающей улыбкой, пожал Сергею руку. И взялся за пиво.
    Поставил пустой фужер, утер платком ярко-красные сочные губы и спросил, пристально взглянув на Сергея:
    — Вы какой институт кончали?
    — Ивановский.
    — Три года назад?
    — Да.
    — Моя жена тоже Ивановский и тоже три года назад, — глаза Михаила прищурились и засмеялись.
    Сергей стал краснеть.
    — Стой! Значит, ты женился? На ком? — Андрей дернул Михаила за рукав.
    — А вот твой друг Сергей ее знает. Очень хорошо даже. Целовался с ней в вагоне по дороге сюда в Хабаровск, — Михаил продолжал не отрываясь смотреть на Сергея, и тот почувствовал, как жар заливает лицо.
    — Вы догадались кто моя жена? Да, она, та самая Маргарита, закивал ему Михаил, радушно улыбаясь.
    — А как же тот, ее морячок? Василий? — пролепетал Сергей.
    — Ну, так он был далеко, а я близко, под боком, можно сказать, у нее, — в глазах говорившего вспыхнули искорки торжества. — А вы не женились там на Чукотке?
    — Нет, — буркнул Сергей и поднялся. — Я сейчас. В одно место схожу.
    В кафе он не вернулся.